Ирвинг Стоун. "Жажда жизни". Повесть о Винсенте Ван Гоге
Овер
- А это будет у нас зал рисунка плотничьим карандашом.
Затем Винсент перешел в кухню. Здесь он поместил гаагские и схевенингенские этюды,- вид из окна мастерской на дровяной склад, песчаные дюны, баркасы, которые рыбаки вытаскивают на берег.
- Зал номер три,- провозгласил Винсент.- Зал акварелей.
В крохотном чуланчике он повесил картину, изображавшую его добрых друзей Де Гроотов - «Едоки картофеля»; это была первая его картина маслом, в которой он полностью себя выразил. Вокруг нее он поместил множество этюдов - нюэненские ткачи, крестьяне в траурной одежде, кладбище за отцовской церковью, тонкий, изящный шпиль колокольни.
Свою собственную комнату Винсент отвел под полотна, написанные маслом в Париже, те самые, что он развесил у Тео на улице Лепик, перед тем как уехать в Арль. В гостиной он повесил свой сияющие яркими красками арлезианские полотна. Спальню Тео Винсент украсил картинами, написанными в приюте Сен-Реми.
Кончив работу, он подмел полы, надел пальто и шляпу, спустился по лестнице и покатил маленького тезку по солнечной стороне Ситэ Пигаль, а Иоганна шла рядом, держа Винсента за руку и болтая с ним по-голландски.
В начале первого из-за угла улицы Пигаль появился Тео; счастливо улыбаясь, он помахал им рукой, подбежал к коляске и любовно вынул оттуда младенца. Они оставили коляску у консьержки и, оживленно разговаривая, стали подниматься по лестнице. Когда они были уже у дверей квартиры, Винсент остановил их.
- Сейчас я покажу вам выставку Ван Гога,- сказал он.- Тео и Ио, приготовьтесь к суровому испытанию.
- Выставку, Винсент? - удивился Тео.- Где же она?
- Зажмурьтесь! - скомандовал Винсент.
Он распахнул дверь настежь, и трое Ван Гогов вошли в прихожую. Тео и Иоганна, пораженные, глядели во все глаза.
- Когда я жил в Эттене,- говорил Винсент,- отец сказал однажды, что зло не может породить добро. Я возразил ему, что оно не только может, но и должно породить добро, особенно в искусстве. Если вы не против, дорогие мои брат и сестра, я расскажу вам историю жизни человека, который начал с неуклюжих, грубых рисунков, словно неловкий ребенок, и за десять лет постоянного труда добился того... впрочем, вы сами увидите, чего он добился.
И он повел их из комнаты в комнату, строго соблюдая временную последовательность. Они стояли перед полотнами, словно экскурсанты в музее, и глядели на труд целой человеческой жизни.
Они видели, как медленно, ценой тяжких учений созревал живописец, как он на ощупь, вслепую искал верных и совершенных средств выражения, видели, какой переворот пережил он в Париже, с какой страстью зазвучал его могучий голос в Арле, когда в едином порыве дали себя знать все труды прежних лет... а потом... катастрофа... полотна, написанные в Сен-Реми... отчаянные усилия поддержать творческий жар и медленное падение вниз... вниз... вниз...
Они смотрели на выставку глазами случайных сторонних посетителей. За какие-то полчаса перед ними прошел весь земной путь человека.
Иоганна приготовила настоящий брабантский завтрак. Винсент с удовольствием снова отведал голландской пищи. После того как Иоганна убрала со стола, братья закурили трубки и начали разговор.
- Винсент, ты должен во всем слушаться доктора Гаше.
- Понимаешь, он специалист по нервным болезням. Если ты будешь выполнять его указания, то непременно вылечишься.
- Хорошо, Тео.
- Кроме того, Гаше занимается и живописью. Он каждый год выставляет свои работы у Независимых под именем П. ван Рэйсела.
- А хорошие у него картины, Тео?
- Нет, я бы не сказал. Но он из тех людей, у которых настоящий талант распознавать таланты. Двадцатилетним юношей он приехал в Париж изучать медицину и подружился с Курбе, Мюрже, Шанфлери и Прудоном. Он частенько заходил в кафе «Новые Афины» и скоро близко сошелся с Мане, Ренуаром, Дега, Дюраном и Клодом Моне. Добиньи и Домье работали в его доме задолго до того, как появился импрессионизм.
- Да неужели?
- Почти все полотна, которыми он владел, написаны или у него в саду, или в гостиной. Писсарро, Гийомен, Сислей, Делакруа - все они жили и работали в Овере у Гаше. У него ты увидишь также полотна Сезанна, Лотрека и Сера. Уверяю тебя, Винсент, с середины этого века не было ни одного талантливого живописца, который не дружил бы с доктором Гаше.
- Да неужели? Довольно, Тео, ты меня совсем запутал! Я ведь не принадлежу к этой блестящей плеяде. А видал он хоть одно мое полотно?
- Ну и болван же ты! А как, по-твоему, почему ему так хочется, чтобы ты приехал в Овер?
- Убей меня бог, если я знаю.
- Да потому, что он считает твои арлезианские ночные картины лучшим, что только было на последней выставке Независимых. Клянусь тебе, когда я показал ему панно с подсолнухами, которые ты написал в Арле для Гогена, у него слезы навернулись на глаза. Он посмотрел на меня и сказал: «Господин Ван Гог, ваш брат - великий художник. За всю историю живописи еще никто не находил такого желтого цвета, как на этих подсолнухах. Одни эти полотна сделают имя вашего брата бессмертным».
Винсент почесал в затылке и смущенно улыбнулся.
- Хорошо,- сказал он,- если доктор Гаше такого мнения о моих подсолнухах, то мы с ним поладим.
« назад далее »
|
Новости
Биография
