Ирвинг Стоун
Лондон Боринаж Эттен Гаага Нюэнен Париж Арль Сен-Реми Овер

	Винсент Ван Гог
	Нюэнен 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16

Стин расхохоталась прямо ему в лицо и побежала к сосновому леску. Весь день они резвились и смеялись, бродя меж деревьев. Их не раз видели другие гуляющие парочки. Стин была хохотунья от природы: что бы ни говорил и ни делал Винсент, все вызывало у нее безудержные взрывы смеха. Она схватывалась бороться с ним и всячески норовила свалить его наземь. Когда ей не нравились рисунки, которые он делал у нее в доме, она обливала их кофе или кидала в огонь. Она стала часто ходить к Винсенту в мастерскую, и после ее ухода все вещи в комнате валялись в невообразимом беспорядке.
Так прошло лето и осень, и снова наступила зима. Снегопады вынуждали Винсента целыми днями сидеть в мастерской. Жители Нюэнена не любили позировать, и, если бы Винсент не платил им, у него не было бы ни одного натурщика. В Гааге он делал наброски чуть ли не с сотни белошвеек, чтобы скомпоновать этюд из трех фигур. Теперь ему хотелось написать семейство Де Гроотов за ужином, когда они едят свой картофель и пьют кофе, но, чтобы картина была верна, он считал, что сначала надо перерисовать всех крестьян в округе.
Католический священник был не очень доволен, что церковный сторож сдает комнату язычнику и художнику, но поскольку Винсент вел себя тихо и вежливо, он не мог найти повода его выставить. Однажды Адриана Схафрат вошла в мастерскую очень взволнованная.
- Вас хочет видеть отец Паувелс!
Андреас Паувелс был дородный, краснолицый мужчина. Он быстро оглядел комнату и решил про себя, что подобного хаоса ему еще не приходилось видеть.
- Чем я могу быть вам полезен, отец мой? - любезно осведомился Винсент.
- Ничем вы мне не можете быть полезны! А вот я вам - могу. Я окажу вам помощь в этом деле, если только вы будете меня слушаться.
- О каком деле вы говорите, досточтимый отец?
- Да ведь она католичка, а вы-то протестант. Но я выхлопочу для вас специальное разрешение у епископа. Готовьтесь, через день-два будет венчание!
Винсент шагнул к окну, чтобы видеть священника получше.
- Боюсь, что я вас не понимаю, отец мой,- сказал он.
- О, вы все прекрасно понимаете. Не притворяйтесь, это бесполезно. Стин Де Гроот беременна! Честь семейства должна быть спасена.
- Ну и чертовка!
- Вы можете называть ее как угодно, хотя бы и чертовкой. Тут и впрямь без черта не обошлось.
- А вы уверены, что это так, отец мой? Вы не заблуждаетесь?
- Я никогда не обвиняю людей, если не имею неоспоримых доказательств.
- И сама Стин... Неужели она сказала вам... что это я?
- Нет. Назвать имя мужчины она отказывается.
- Тогда почему же вы приписываете эту заслугу именно мне?
- Вас неоднократно видели вместе. Разве она не ходила в вашу мастерскую?
- Ходила.
- Разве вы не гуляли с ней по воскресеньям?
- Да, гулял.
- Какие же еще нужны доказательства? Винсент минуту молчал. Потом он сказал спокойно:
- Я очень огорчен всем этим, отец мой, в особенности потому, что беда постигла моего друга Стин. Но должен уверить вас, что мои отношения с нею были совершенно чистыми.
- Неужели вы думаете, что я вам поверю?
- Нет, не думаю,- ответил Винсент.
Вечером, когда Стин возвращалась с поля, он ждал ее у порога хижины. Все семейство село ужинать, а Стин, не заходя в хижину, опустилась на землю рядом с Винсентом. - Скоро вы сможете рисовать еще кое-кого,- сказала она.
- Так это правда, Стин?
- Конечно. Хотите пощупать?
Она взяла его руку и положила к себе на живот. Винсент почувствовал, как сильно он округлился.
- Отец Паувелс сегодня сказал мне, что этот ребенок от меня. Стин засмеялась.
- Хотела бы я, чтобы он был от вас. Но вы-то никогда этого не хотели, правда?
Винсент поглядел на Стин, на ее грубоватые, неправильные черты лица, толстый нос, толстые губы, на ее смуглое, пропитанное потом тело. Она тоже взглянула на него и улыбнулась.
- Сказать по чести, Стин, я бы не отказался.
- Значит, отец Паувелс говорит, что это вы. Вот забава-то!
- Что ж тут забавного?
- Если я вам скажу, от кого у меня ребенок, вы меня не выдадите?
- Даю слово.
- От сторожа его церкви! Винсент даже присвистнул.
- Ваши родные знают?
- Конечно, нет. Я им никогда и не скажу. Но они знают, что это не вы. Винсент вошел в хижину. Там было все по-прежнему, как будто ничего и не случилось. Де Грооты отнеслись к беременности Стин с таким равнодушием, словно это была не их дочь, а чужая корова. Винсента они встретили как обычно, и он видел, что они его не винят.
Но в поселке думали иначе. Адриана Схафрат подслушала у двери разговор отца Паувелса с Винсентом. Она тут же передала его соседям. Через час жители Нюэнена все до одного знали, что Стин Де Гроот беременна от Винсента и что отец Паувелс решил непременно обвенчать их.
Был уже ноябрь, наступила настоящая зима. Пора было уезжать. Жить в Нюэнене дольше не имело смысла. Он уже написал здесь все, что можно было написать, и узнал о крестьянской жизни все, что можно было узнать. Оставаться в этой деревне, где снова вспыхнула вражда к нему, он не хотел. Было ясно, что надо уезжать. Но куда?
- Минхер Ван Гог,- сокрушенно сказала Адриана, предварительно постучав в дверь.- Отец Паувелс говорит, что вы должны сегодня же покинуть наш дом и поселиться где-нибудь в другом месте.
- Что ж, пусть будет так.