Анри Перрюшо. "Жизнь Ван Гога". Книга о Винсенте Ван Гоге
Винсент, на уставая, объяснял свое поведение брату, оправдывался перед ним. При этом он взывал в основном к его доброте и гуманности.
Теперь они с Син привязаны друг к другу. Если он оставит ее, она снова пойдет на панель. И к тому же "лучше жить с последней шлюхой, чем одному".
Увы, у него больше не осталось никаких надежд. Женщины, которых он любил, презирали его и смеялись над ним. "Мы с ней - двое несчастных, которые скрашивают друг другу одиночество и вместе несут тяжкое бремя; так невыносимое становится выносимым".
Конечно, Син - одна из тех женщин, которых священники проклинают с амвона, но он, Винсент, не способен ни проклинать их, ни осуждать.
Син помогла ему избавиться от одиночества, избежать того, чего он страшится больше всего на свете - остаться наедине с самим собой, ловя в собственном взгляде отражение пугающей переменчивости всего земного, этой гнетущей зыбкости.
Он женится на ней. Они поселятся - по крайней мере Винсент надеется, что так будет, - в доме, который сейчас строится по соседству. Его чердак нетрудно будет переоборудовать в мастерскую, как никак там больше места и света, чем в его нынешнем жилище.
Син "знает, что такое нищета, я тоже... Несмотря на нищету, мы готовы на риск. Рыбаки тоже знают, что море опасно, а в бурю можно погибнуть... Но когда на самом деле начинается буря и спускается ночь - что страшнее, опасность или страх перед нею?
Лучше уж реальное - опасность". Став на сторону Син, Винсент Ван Гог свершил предначертание судьбы. Он порвал со всем, что мешало ему идти своим путем, и, пусть даже смутно различая цель, к которой шел, он беззаветно отдался во власть завладевшей им силы.
Он порвал с нравственным конформизмом своей семьи. Порвал с конформизмом в живописи, свойственным Мауве и его друзьям. Наконец, став на сторону Син и бросив вызов гаагским торговцам и обуржуазившимся живописцам, он порвал с социальным конформизмом. Всякий, кто цепляется за устои, в его глазах "слабый" человек.
"Самым решительным образом, - писал он Тео, - я, как говорится, покидаю свой круг... мой дом будет домом рабочего. Это мне больше по душе. Я хотел этого и раньше, но тогда не смог это осуществить". Он добавил: "Пусть нас разделяет пропасть - надеюсь, ты все же не откажешься протянуть мне руку".
Однако Винсент зря опасался разрыва с братом. Напротив, можно подумать, будто последнее событие еще больше сблизило его с Тео. Винсент теперь с каждым днем все больше искал поддержки у Тео, и только у него одного. Уверившись в добром отношении брата, Винсент с новой страстью принялся за работу.
"В иные дни я делаю по пять рисунков, - сообщал он, - но из двадцати, как правило, удается только один... Я наверняка сам почувствую, какой из этих рисунков хорош, - уточнял он, - и этот мы оставим себе". В будущем - рано или поздно - Тео будет вознагражден за свою доброту и верность.
Винсент продолжал работать над заказом дядюшки Кора. Он сделал уже семь рисунков, но у него не было денег, чтобы выслать их в Амстердам, - вот до чего он дошел! И все же он продолжает работать, старательно избегая встреч с домовладельцем, которому он не может заплатить за квартиру.
Совершенно неожиданно появился Ван Раппард. Приход друга очень приободрил Винсента. Он показал Ван Раппарду свои рисунки и долго обсуждал с ним их фактуру, внимательно прислушиваясь к его советам: они могли пригодиться ему при доработке.
Все рисунки - skеtсhеs frоm lifе: рабочие кварталы, рыбосушильни, сады в цвету. Винсент зарисовал также дровяной склад, который был виден из окна мастерской. Выполненные в жесткой манере, эти рисунки поражали напряженным, взволнованным реализмом, который усиливался оригинальной перспективой.
Заметив, что один из рисунков порван, Ван Раппард сказал Винсенту: "Надо отдать его подклеить". "У меня нет денег", - признался Винсент. Ван Раппард великодушно ссудил Винсенту два с половиной флорина. Теперь дядюшка Кор получит свой заказ!
Всегда стараясь показать, что он умеет ценить дружескую помощь, Винсент выслал дядюшке рисунки лишь после того, как тщательно отделал их...
Каждый день, в четыре часа утра, Винсент отправлялся в рабочие кварталы Гааги или же в Схевенинген, в дюны, а не то в сушильни, где сушили камбалу; целый месяц он исступленно работал. Стремясь зарисовать hеаds оf thе реорlе - народные типы, - он часто бывал в трактирах, в залах ожидания третьего класса.
Бесконечно восхищаясь гравюрами, методом blасk аnd whitе, он увлеченно коллекционировал все произведения Милле, Гаварни, Гюстава Доре, а также английских художников из журналов "Грэфик" и "Лондон ньюс".
К сожалению, его здоровье, расшатанное лишениями, которым он сам себя подвергал, душевными переживаниями последних недель и неутомимым трудом, оставляет желать много лучшего.
Рисуя, Винсент выкладывается до конца. "Не говоря уже об интеллектуальном усилии, о духовной пытке, это ремесло требует от тебя ежедневно огромных затрат энергии".
В дюнах Винсент схватил простуду, и теперь его трясет лихорадка. К тому же у него нервное истощение. Реакция дядюшки Кора на рисунки Винсента также едва ли могла ободрить его.
далее »
|
Новости
Биография
