Ирвинг Стоун. "Жажда жизни". Повесть о Винсенте Ван Гоге
Гаага
И он начал показывать свое искусство,- так скривил лицо, что оно покрылось глубокими морщинами, и выпятил подбородок - совсем как Винсент. Это была злая карикатура. Затем Мауве подошел к Вейсенбруху, поглядел на него прищуренными глазами и объявил: «А сейчас он будет говорить». И, брызгая слюной, разразился потоком хриплых бессвязных слов, как это нередко делал Винсент. Вейсенбрух покатывался со смеху.
- Ох, это изумительно! - кричал он.- Таким вас и видят люди, Ван Гог. Вам, наверно, и в голову не приходило, что вы такое удивительное чудовище? Мауве, выставьте-ка снова подбородок и поскребите пальцами бороду. Это убийственно!
Винсент был ошарашен. Он забился в угол. Когда он заговорил, собственный голос показался ему чужим.
- Если бы вам пришлось бродить до рассвета под дождем по лондонским улицам, дрожать в холодные ночи в Боринаже, без еды, без крова, в лихорадке - и у вас тоже появились бы безобразные морщины на лице и у вас тоже был бы хриплый голос.
Через несколько минут Вейсенбрух ушел. Как только за ним закрылась дверь, Мауве едва дыша упал в кресло. Бурная выходка истощила его силы. Винсент молча стоял в углу; наконец Мауве заметил его.
- А ты еще здесь? - удивился он.
- Кузен Мауве,- с горячностью заговорил Винсент и сморщился точно так, как это только что изобразил Мауве.- Что между нами произошло? Скажите, что я вам сделал? Почему вы так обращаетесь со мной?
Мауве устало поднялся и откинул со лба непослушную прядь.
- Я недоволен тобой, Винсент. Ты должен сам зарабатывать себе на жизнь. Как можешь ты позорить фамилию Ван Гогов, выклянчивая деньги где попало?
Винсент на мгновение задумался.
- Вы виделись с Терстехом? - спросил он.
- Нет.
- Значит, вы не будете больше меня учить?
- Нет.
- Ну что же, давайте пожмем друг другу руки и расстанемся без вражды и горечи. Ничто не может заглушить во мне чувство признательности к вам.
Мауве долго молчал, не говоря ни слова. Потом он сказал:
- Не принимай это близко к сердцу, Винсент. Я усталый и больной человек. Я помогу тебе чем только сумею. Ты захватил свои рисунки?
- Захватил. Но сейчас вам, кажется, не до этого...
- Покажи их мне.
Он посмотрел на этюды покрасневшими от усталости глазами и сурово заметил:
- Рисунок у тебя плох. Безнадежно плох. Удивляюсь, как я не видел этого раньше.
- Вы сказали мне однажды, что, когда я рисую, я истинный живописец.
- Я ошибся, я принял грубость за силу. Если ты в самом деле хочешь учиться, тебе надо начинать все сначала. Вон там, в углу, у ведра с углем, несколько гипсов. Можешь рисовать их хоть сейчас.
Удивленный Винсент поплелся в угол. Там он сел перед белой гипсовой ногой. Долгое время он не мог ни соображать, ни двигаться. Потом он вынул из кармана несколько листов рисовальной бумаги, но не в силах был провести ни одной линии. Он обернулся и посмотрел на Мауве - тот стоял у мольберта.
- Как продвигается ваша работа, кузен Мауве?
Мауве бросился на диван, его налитые кровью глаза сразу же закрылись.
- Терстех сказал сегодня, что это лучшая вещь из всех, какие я создал.
Спустя несколько секунд Винсент раздумчиво произнес:
- Так, значит, Терстех все-таки был здесь! Мауве слегка похрапывал и уже ничего не слышал.
Время шло, и Винсент понемногу успокоился. Он начал рисовать гипсовую ногу. Когда часа через три Мауве проснулся, у Винсента был готово уже семь рисунков. Мауве, как кошка, спрыгнул с дивана, словно он и не засыпал ни на минуту, и бросился к Винсенту.
- Покажи! - сказал он.- Покажи!
Он посмотрел все семь рисунков, твердя одно и то же:
- Нет! Нет! Нет!
Он изорвал их и бросил клочки на пол.
- Все та же грубость, тот же дилетантизм! Неужели ты не в силах нарисовать этот гипс таким, каков он на самом деле? Неужели не можешь найти верную линию? Хоть раз в жизни нарисуй в точности то, что видишь!
- Вы говорите совсем как учитель в художественной школе, кузен Мауве.
- Если бы ты как следует поучился в школе, ты бы теперь знал как надо рисовать. Переделай все сызнова. И смотри, чтобы нога была ногой!
Он вышел в сад, а оттуда пошел на кухню ужинать, потом вернулся и начал работать при лампе. Наступила ночь, проходил час за часом.
Винсент рисовал и рисовал ногу, лист за листом. И чем больше он работал, тем большее отвращение внушал ему этот мерзкий кусок гипса, который стоял перед ним. Когда в северном окошке забрезжил хмурый рассвет, у Винсента было готово множество рисунков. Он встал, тело его затекло, сердце ныло. Мауве подошел, взглянул на рисунки и скомкал их.
- Плохо,- сказал он.- Совсем плохо. Ты нарушаешь все элементарные правила. Знаешь что, иди-ка домой и прихвати с собой эту ногу. Рисуй ее снова и снова. И не являйся ко мне, пока не нарисуешь ее как следует.
« назад далее »
|
Новости
Биография
