Ирвинг Стоун. "Жажда жизни". Повесть о Винсенте Ван Гоге
Париж
- За такую доброту, моя милая Ксантиппа, я напишу ваш портрет. Когда-нибудь его повесят в Лувре и он увековечит наши имена.
В этот миг звякнул колокольчик входной двери. Вошел незнакомый человек.
- Я насчет той картины, которая выставлена в окне,- сказал он.- Натюрморт с яблоками. Чья это картина?
- Это картина Поля Сезанна.
- Сезанна? Никогда не слыхал о таком художнике. Она продается?
- Ах, нет, к сожалению, она уже …
Мадам Танги опустила передник, оттолкнула супруга и со всех ног кинулась к покупателю.
- Ну, конечно, она продается. Какой чудесный натюрморт, не правда ли, сударь? Вам приходилось видеть когда-нибудь такие дивные яблоки? Мы продадим его совсем недорого, сударь, раз он вам так уж понравился.
- Сколько же вы просите?
- Сколько мы просим, Танги? - с угрозой в голосе спросила мадам мужа.
- Три сот...- поперхнулся папаша Танги.
- Танги!
- Две сот...
- Танги!
- Хорошо, сто франков.
- Сто франков? - разочарованно протянул покупатель.- Сто франков за полотно неизвестного художника? Боюсь, что это дорого. Я мог бы дать за него франков двадцать пять.
Мадам Танги сняла натюрморт с окна.
- Поглядите, сударь, это же очень большая картина. Здесь четыре яблока. Четыре яблока стоят сто франков. Вы можете потратить только двадцать пять. Так почему бы вам не купить одно яблоко?
Покупатель поглядел на картину и, подумав, сказал:
- Что ж, пожалуй. Отрежьте это яблоко во всю длину полотна - покупаю его.
Мадам Танги кинулась к себе в комнату, принесла ножницы и отхватила крайнее яблоко натюрморта. Затем она завернула отрезанный кусок холста в бумагу, отдала его покупателю и получила двадцать пять франков. Покупатель ушел, держа сверток под мышкой.
- Мой драгоценный Сезанн! - застонал папаша Танги.- Я выставил его в окне лишь затем, чтобы люди, поглядев на него минутку, шли дальше счастливые!
Мадам положила искалеченное полотно на прилавок.
- Если в следующий раз кто-нибудь спросит Сезанна, а денег у него будет мало, продай ему одно яблоко.
Возьми, сколько тебе удастся. Ему ведь эти яблоки ничего не стоят, он их напишет, если надо, хоть сотню! А ты перестань скалить зубы, Гоген, все это касается и тебя. Я вот сниму со стены твои полотна и буду продавать этих голых язычниц по пяти франков за штуку.
- Моя дорогая Ксантиппа,- отвечал ей Гоген,- как жаль, что мы познакомились слишком поздно! А то вы были бы моим партнером на бирже и мы забрали бы в свои руки весь Французский банк!
Когда мадам удалилась к себе в комнату, папаша Танги вновь обратился к Винсенту:
- Вы ведь художник, господин Ван Гог? Надеюсь, вы будете покупать краски у меня. И, может быть, покажете мне свои картины?
- Буду счастлив услужить вам. Ах, какие чудесные японские гравюры! Они продаются?
- Продаются. Они вошли в моду в Париже с тех пор, как братья Гонкуры начали их коллекционировать. Они сильно влияют на наших молодых художников, уверяю вас.
- Вот эти две мне особенно нравятся. Я хотел бы ими заняться. Сколько вы за них просите?
- Три франка за штуку.
- Я беру их. Ах, господи, совсем забыл! Я потратил сегодня утром последний франк. Гоген, у тебя нет шести франков?
Не будь смешным, Винсент. Винсент с сожалением положил гравюры на прилавок.
- Видно, придется оставить их у вас, папаша Танги.
Папаша Танги схватил гравюры, сунул их в руки Винсенту. Он глядел на Винсента и застенчиво, грустно улыбался. Его морщинистое лицо лучилось добротой.
- Вам ведь они нужны для работы. Возьмите их, пожалуйста. А расплатитесь в другой раз.
« назад далее »
|
Новости
Биография
