Пейзаж с кипарисом и звездой, 1890
Неудачник - Миссия в искусстве - Паломничество в Париж - Друзья и влияния - Южное солнце Арля - Гоген в раю - Искусство, рожденное отчаянием - Последняя вспышка гения

	Церковь в Овере, 1890
	"Мир Ван Гога" 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

За 13 лет работы в «Гупиле & К» Тео дослужился до поста управляющего одной из двух галерей, которые фирма содержала в Париже. Это была меньшая галерея, но Тео был уполномочен покупать и продавать картины по собственному усмотрению. Из деловых соображений он выставлял картины признанных мастеров, таких как Коро, на видное место. Но на антресолях и полках хранилища он держал большое количество картин менее известных художников, чьими работами он восхищался. Когда после самоубийства Винсента у него произошел нервный срыв и его консервативные хозяева были вынуждены заменить его, они были вне себя, когда обнаружили такое количество его экстравагантных приобретений. «Тео ван Гог, - сказал один из них преемнику Тео, - собрал самую жуткую халтуру современных художников... Постарайтесь что-нибудь с этим сделать и не беспокойте нас, иначе мы будем вынуждены закрыть галерею». В инвентарной описи преемник описал то, что сегодня считалось бы бесценной коллекцией произведений искусства, - работы Гогена, Дега, Писсарро, Домье, Редона и Тулуз-Лотрека. В разное время Тео также покупал полотна Моне, Ренуара и Сислея, художников, которые впоследствии были помещены в пантеон современного искусства. История знала немногих коммерсантов, которые обладали бы большей проницательностью.
Тео совсем не привлекала перспектива жить в своей маленькой квартирке вместе с Винсентом, который одним мановением руки мог создать полный беспорядок. Но он приготовил для своего брата комнату и в первую очередь решил заняться здоровьем Винсента. Хотя тот еще не начал сильно пить, годы самоотречения привели Винсента на грань физического и нервного срыва. Тео платил за услуги врача и дантиста и прилагал все усилия к тому, чтобы Винсент хорошо питался. При первой же возможности он снял квартиру побольше на улице Лепик на Монмартре с дополнительной комнатой, которая могла служить Винсенту мастерской. После этого он написал оптимистичное письмо их матери в Голландию: «У нас все хорошо в новой квартире; ты бы не узнала Винсента, он так сильно изменился, и некоторые даже считают это более удивительным, чем я... Доктор говорит, что он теперь снова здоровый и крепкий. Винсент добился огромных успехов в работе и приблизился к своей цели. Он стал также гораздо веселее, чем раньше, и очень нравится окружающим. Например, у него есть друзья, которые каждую неделю присылают ему красивый букет цветов, чтобы он писал его. Он пишет главным образом цветы, прежде всего для того, чтобы освежить колорит своих будущих картин. Если все так пойдет и дальше, то я думаю, что худшее у него позади и начнется его восхождение к вершине».
Хотя темперамент Винсента не позволил ему «нравиться другим» слишком долго - у него была пагубная привычка криком доказывать свое мнение, - правда то, что в Париже первый и единственный раз в своей жизни он объединился с другими художниками на дружеской основе. Со многими из них он познакомился в художественном классе, куда, как это ни странно, он поступил почти сразу же после приезда. Его учителем был Фернан Кормон, художник академического направления и незначительного таланта, который заработал себе репутацию благодаря большим картинам доисторических обитателей озер и пещерных людей. Тощий, как воробей, с воробьиным лицом, Кормон вызывал у учеников благоговение, возможно, не столько из-за своих картин, сколько благодаря тому факту, что он содержал одновременно трех любовниц.

У Кормона Винсент упорно работал над совершенствованием своего технического мастерства. Хотя ранее он высказывал презрение к рисованию эскизов с гипсовых слепков, сейчас он занимался именно этим, рисуя, стирая и заново рисуя с таким рвением, что протирал дырки в бумаге. Он был значительно старше других учеников, и его восприятие было непохоже на их - в своем недавно обретенном восхищении цветом он видел обычную обнаженную модель на скучном фоне как золотисто-желтое на ярко-синем. Однако, никто не был склонен смеяться над ним, возможно, из-за его трогательной искренности, но скорее всего, поскольку он отпугивал окружающих. Арчибальд Хартрик, британский художник, который знал его в это время, вспоминал, что «у него был необычный способ говорить, выпаливая разом множество фраз на невероятной смеси голландского, английского и французского, а затем он поглядывал через плечо на собеседника и насвистывал сквозь зубы». (Именно в такой момент Хартрик и нарисовал Винсента).
Как и многие из увлечений Винсента, его желание заниматься с Кормоном скоро испарилось. Он поступил в класс, заявив, что собирается учиться здесь три года, но ушел через несколько недель. Главной пользой от его занятий там было, скорее всего, его знакомство с некоторыми молодыми французскими художниками, особенно с Эмилем Бернаром и Анри де Тулуз-Лотреком. И Бернар, и Тулуз-Лотрек стали его друзьями и восхищались им до конца своей жизни. Лотрек даже, услышав, как один художник пренебрежительно отзывается о картинах Винсента, вызвал его на дуэль (к счастью, отмененную).
Винсент также познакомился с несколькими другими художниками в лавке принадлежностей для живописи замечательного старика по имени папаша Танги. Приземистый, седой, с невероятно добрыми глазами - один из его портретов, сделанных Винсентом, воспроизведен на 41-й странице, - Танги был в прошлом солдатом, осужденным, а потом оправданным, за участие в Парижской Коммуне - народном восстании 1871 года. Хотя, скорее всего, образование у него было скромное, он обладал инстинктивным чутьем на новое и смелое в искусстве. Поскольку тогда, как и теперь, это было редкостью, Танги привлек в свой магазин несколько невероятно одаренных людей.