Пейзаж с кипарисом и звездой, 1890
Неудачник - Миссия в искусстве - Паломничество в Париж - Друзья и влияния - Южное солнце Арля - Гоген в раю - Искусство, рожденное отчаянием - Последняя вспышка гения

	Церковь в Овере, 1890
	"Мир Ван Гога" 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Было бы также несколько самонадеянным попытаться погрузиться в посмертный психоанализ личности Ван Гога, как это не раз пытались делать некоторые дипломированные специалисты. Один факт упоминается всегда: хотя Винсент был старшим из детей Ван Гогов, он не был первым. Ровно за год до его рождения, день в день, его мать родила другого ребенка, тоже мальчика, также названного Винсентом Виллемом Ван Гогом. Он родился мертвым. Его могила была рядом с церковной дверью, через которую второй Винсент, с тем же именем и тем же самым днем рождения, проходил каждое воскресенье своего детства. Должно быть, это было не очень приятно, кроме того, в семейных бумагах Ван Гогов есть прямое указание на то, что имя мертворожденного предшественника часто упоминалось в присутствии Винсента. Но повлияло ли это каким-то образом на его «чувство вины» или его предполагаемое ощущение себя «незаконным узурпатором», остается только строить догадки.
В семье пастора Теодора было еще несколько детей, два мальчика и три девочки, но из всех них только один имел огромное значение для Винсента: Тео, чья жизнь запутанным и трагическим образом переплелась с жизнью его старшего брата. Без поддержки и почти сверхчеловеческой чуткости Тео, бывшего на четыре года младше Винсента, его искусство - и жизнь вообще - скорее всего оказались бы совершенно несостоятельными.
Что касается старших родственников, Винсент был в избытке награжден тетушками и дядюшками, и все они были образцовыми гражданами. Две его тетки вышли замуж за военных, которые стали генералами. Один дядя дослужился до высшего во флоте чина - вице-адмирала и был назначен директором Амстердамской морской верфи. Не менее трех других дядюшек были преуспевающими торговцами произведениями искусства; один из них, которого также звали Винсент, сколотил себе состояние. «Дядя Септ», как его называли, был партнером французской фирмы «Гупиль & К», которая помимо главного отделения в Париже располагала филиалами в Гааге, Лондоне, Брюсселе и Берлине. (Известная нью-йоркская художественная галерея «М. Кнедлер & К» была создана человеком, который представлял в Америке фирму «Гупиль»). Дядя Сент был не только богат, он был бездетен, и по этой причине семья предполагала, что однажды он сделает молодого Винсента своим наследником.

В детстве Винсент был очаровательным мальчиком. Рыжеволосый, веснушчатый, со светло-голубыми глазами, которые иногда приобретали глубокий зеленый оттенок, он любил собирать жуков и пустые птичьи гнезда и обладал чудесной способностью к придумыванию игр. Его младшие братья и сестры любили его общество; после одного особенно приятного дня они торжественно преподнесли ему в подарок розовый куст, который рос в саду их отца. Но Винсент был также упрям и вспыльчив, склонен к странным перепадам настроения. Однажды он слепил из глины маленького слона и сделал удивительную зарисовку кота, но сразу же уничтожил их, как только родители похвалили его. Скорее всего, похвала приводила его в смущение.
В 12 лет его отправили в учебный пансион в деревне Зевенберген, в 15 милях от дома. Его отец с трудом нес бремя расходов, но он был убежден, что его сын стал слишком «грубым» благодаря общению с крестьянскими мальчишками Гроот Зюндерта. Разлука с семьей в таком возрасте несомненно оставила отпечаток на личности Винсента. Через несколько лет он трогательно писал о своей радости при воссоединении с отцом. О его учебе в Зевенбергене известно очень мало, помимо того факта, что он вернулся оттуда, невероятно сильно пристрастившимся к чтению. До конца своей жизни он был очарован книгами. Они появляются с ясно различимыми названиями во многих его картинах, и он читал их с удивительной на первый взгляд неразборчивостью. Он восхищался Шекспиром, но считал также и «Хижину дяди Тома» выдающимся произведением литературы. Ките, Вольтер, Гомер, французский моралист Эрнест Ренан и историк Жюль Мишле пользовались высочайшим уважением Винсента - но он ценил их произведения не выше «Рождественской песни» Диккенса. В искусстве вкус Винсента был не менее поразителен. Он однажды сказал, что отдал бы десять лет жизни за предоставленную ему возможность просидеть две недели с буханкой хлеба перед великолепной «Еврейской невестой» Рембрандта, но при этом он благоговел и перед несколькими давно забытыми поденщиками, занимавшимися журнальными иллюстрациями. Однако большинство писателей и художников, которыми восхищался Винсент, можно привести к общему знаменателю: они рассказывали об униженных и оскорбленных. Неважно, что трактовка часто была слезливо-сентиментальной и покровительственной, его трогала сама тема.

В шестнадцать лет Винсент оставил школу, скорее всего из-за финансовых трудностей. Благодаря влиянию дяди Сента ему нашли место в отделении компании «Гупиль & К» в Гааге. «Гупиль» был консервативным домом, специализировавшимся на хорошо исполненных репродукциях знаменитых картин. (Парижское отделение кроме того имело дело с современными оригиналами, но лишь традиционных художников). Он пришел работать в «Гупиль» с энтузиазмом и не проявлял «эксцентрических» черт своего характера, которые впоследствии испортили ему жизнь. Он получал удовольствие от своей работы и явно преуспел в фирме. Когда Винсент прожил в Гааге около трех лет, его навестил Тео, и вскоре после этого между двумя братьями - им было 19 и 15 лет - началась переписка.
Осталось только 36 писем, написанных Тео, но сам он бережно сохранил 661 письмо Винсента. (Существуют также еще 135 писем, адресованных другим членам семьи и друзьям). Письма написаны таким ярким стилем и обнажают столь сокровенные чувства Ван Гога, что сами по себе могли служить прекрасной автобиографией.