Пейзаж с кипарисом и звездой, 1890
Неудачник - Миссия в искусстве - Паломничество в Париж - Друзья и влияния - Южное солнце Арля - Гоген в раю - Искусство, рожденное отчаянием - Последняя вспышка гения

	Церковь в Овере, 1890
	"Мир Ван Гога" 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Распродажа имела огромный успех, главным образом благодаря ажиотажу в прессе, но также из-за романтической, сардонической личности Гогена, о которой много говорили. Он выставил 30 картин, сделанных на Мартинике, в Бретани и в Арле, и продал все, кроме одной, выручив по меньшей мере 7500 франков (около 1500 долларов) после расходов на каталоги, окантовку и комиссионные. В качестве побочной выгоды ему удалось заручиться правительственным письмом об «официальной миссии», честь, которая не влекла за собой гонорара, но давала ему право на 30-процентную скидку на билет на пароход, а также на уважительное отношение официальных лиц в колониях.
Перед отъездом на Таити Гоген поехал в Копенгаген, чтобы повидаться с семьей. Он уже давно был разлучен с ними; шесть лет прошло с тех пор, как он видел своих детей, которым теперь было от семи до шестнадцати. Когда ему удавалось сэкономить денег, он отсылал им небольшие суммы и явно все еще надеялся на примирение в неопределенном будущем - в письме того времени он обращается к своей жене: «Моя обожаемая Метте». Она, которая жила на благотворительность друзей и свои заработки переводчика с французского на датский, кажется, тоже сохранила следы былой любви, но была благоразумна. С пятью детьми на руках ей не улыбалась перспектива заиметь шестого, и она настояла на том, чтобы Гоген спал не в ее доме, а в отеле.
Визит и не мог быть особенно приятным. Семья Метте презирала Гогена. Дети были приучены говорить только на датском языке, который Гоген так и не освоил как следует, и он с грустью обнаружил, что большинство из них не могут сказать по-французски ничего, кроме «Здравствуй, папа». Только с одной, 13-летней дочерью Алиной, названной в честь матери Гогена, удалось установить взаимопонимание. Она смогла понять его полнейшую преданность искусству, почувствовать, как он несчастен, и торжественно заявить ему: «Позже я стану твоей женой».
Гоген скорее всего не разделил свои доходы от продажи картин с семьей. Метте не особенно нуждалась тогда, не была она также, несмотря на его периодические торжественные заверения в любви, неизменно очаровательной. Иногда она называла его «это чудовище» и говорила об «этих детях, которых, Бог свидетель, я никогда не хотела». Судя по всему, она была привлекательной женщиной, но любила носить мужскую одежду и курить сигары. В одном из последних свидетельств о ней, уже после смерти Гогена, запечатлена сцена в купе для женщин во французском поезде. Кондуктор, увидев существо, которое он принял за мужчину в галстуке, попыхивающего сигарой не на своем месте, потребовал немедленно покинуть помещение, и обнаружил, что обращается к Метте Гоген.

Путешествие художника на Таити через Суэц было долгим, но без происшествий. Он прибыл в Папеэте, столицу, в июне 1891 года, со своими красками, 100 ярдами холста, дробовиком (чтобы обеспечить себя едой, когда хлебное дерево подведет), валторной, гитарой и двумя мандолинами, чтобы лучше преуспеть в обществе, творящем любовь и музыку. Очень скоро его постигло разочарование. Культура Таити, как и культура большинства отдаленных островов, которые - по жуткому, но точному определению антропологов - Запад заразил сифилисом, пришла в упадок. У Гогена уже был сифилис, который он подцепил в Париже, но он все еще надеялся найти благородных дикаре. Он опоздал на сто лет. Через две недели после его приезда последний коренной король Таити, Помаре V, умер - к большому сожалению Гогена, ибо он делал ставку на то, что местный дикарь поможет европейскому дикарю, такому, как он. Король, у которого не было власти и которого французское правительство едва терпело, умер от пьянства в 52 года. Отец, дед и прадед короля тоже почили подобным образом. Гоген посетил королевские похороны. Помаре V возлежал в каменном мавзолее высотой 15 футов и увенчанном, как подразумевалось, греческой урной, которая на самом деле напоминала огромную бутылку из-под ликера.
Хотя письмо Гогена об «официальной миссии» обеспечило ему общество французского губернатора и приглашения на обеды от представителей элиты европейской общины, которая насчитывала в то время около 300 человек, случались и курьезы. Губернатор, который с трудом мог поверить, что Гоген преодолел 11 600 миль из Парижа только для того, чтобы рисовать картины, заподозрил, что он мог быть шпионом, присланным следить за колониальной администрацией. Гоген, со своей стороны, нашел губернатора и других европейцев удручающими посредственностями, деградировавшими еще больше, чем коренные таитяне. Вскоре он покинул Папеэте и проехал 30 миль вдоль побережья в район Матайеа, где снял хижину и начал рисовать.

Местные жители в Матайеа несколько меньше пострадали от цивилизации, чем жители Папеэте, но район ощущал ее влияние гораздо сильнее, чем Гоген отразил это в своем искусстве. Там была начальная школа, которую организовали французские монахини, и магазин, принадлежавший китайскому торговцу. Несколько домов были сделаны из досок и металла, их охранял жандарм. Вскоре Гоген обнаружил, что добывание пищи не является здесь легкой задачей. Пропитание можно было отыскать на склонах гор и в лагунах, но для этого нужны были атлетическая подготовка и знания туземца. Этот поиск отнял бы у него большую часть дневного времени. У местных жителей, кроме того, имелись земельные участки, но Гоген ничего не знал о таитянском сельском хозяйстве. Он не мог покупать еду у соседей, потому что они считали такие сделки недостойными, не мог он и просить у них - мешала европейская гордость. Разумеется, китайский торговец продавал ему продукты, но у него не было фруктов, яиц, овощей, свежей свинины или рыбы, потому что на них не было спроса. Остальные жители, за исключением Гогена, имели все необходимое. Таким образом Гоген оказался на острове изобилия в комичной ситуации, питаясь исключительно консервами, макаронами и сушеной фасолью, и за все это очень дорого платил, потому что это были импортные деликатесы.