Пейзаж с кипарисом и звездой, 1890
Неудачник - Миссия в искусстве - Паломничество в Париж - Друзья и влияния - Южное солнце Арля - Гоген в раю - Искусство, рожденное отчаянием - Последняя вспышка гения

	Церковь в Овере, 1890
	"Мир Ван Гога" 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

Маленький городок Арль стоит на берегу Роны в 55 милях от Средиземного моря. Арль очень стар - здесь бывали Юлий Цезарь и Константин, в то время он считался одним из центральных связующих звеньев с Римской империей. Вокруг множество древних сооружений из камня: памятники, надгробья, театры, акведуки; а кроме того, следы средневековья, когда Арль был столицей королевства. Среди них попадаются и другие камни, вытесненные лишь недавно, плоские, без надписей, размером немного больше квадратного фута, вделанные в мостовые извилистых улочек. Ими отмечены те места, где Винсент писал свои картины, и они были установлены в 1962 году в ознаменование «Года Ван Гога». Их местонахождение трудно определить; отполированные ногами прохожих, которые вряд ли замечают их, они сохранятся столь же долго, сколько и римские камни, служа памятью о человеке, который стремился не завоевать или удержать королевство, но отдать его.
Другой художник был бы заинтригован античными достопримечательностями Арля, но у Винсента не было желания рисовать их. Он был человеком своего времени; даже когда его мысли были где-то далеко, они устремлялись в будущее, а не в прошлое. «Здесь есть готический портик, - писал он Тео вскоре после того, как уехал из Парижа в этот город на юге Франции, - который я начинаю считать замечательным, портик собора Св.Трофима. Но он такой жестокий, такой зловещий, точно лихорадочный кошмар. Этот чудный памятник такого великолепного стиля кажется мне как бы частью иного мира; и я так же рад, что не принадлежу к нему, как и тому, что не принадлежу к другому миру, столь же величественному - Риму времен Нерона».
Что переполняло Винсента, так это краски и свет Арля, цветущие фруктовые деревья, олеандры, оживающая земля, оливы и кипарисы. В его письмах слово «Япония», которое было для него почти синонимом цвета, звучит снова и снова, как заклинание. Он писал о «луге, полном желто-золотых бутонов, канаве, засаженной ирисами с зелеными листьями и фиолетовыми цветами; на заднем плане - город, несколько серых вётел и полоса синего неба... Маленький городок, весь окруженный цветущими полями с желтыми и лиловыми цветами. Знаешь, это было прямо японское видение». Хотя расстояние от Парижа до Арля всего около 450 миль, Ван Гог действительно уехал в далекую страну, и именно здесь его искусство достигло своего зенита. Очарованный и ведомый солнцем с его «высокой желтой нотой», он пришел к убеждению, что новая живописная манера должна родиться в южной Франции, и что «художник будущего будет колористом, каких не знал мир».
Существует немало исследований по поводу цветового взрыва в живописи Винсента в Арле - как методов, так и задач, - но самое интересное сказано им самим. Он не ждал немедленного понимания, даже со стороны такого знающего человека, как Тео, и поэтому по его письмам разбросаны многочисленные отрывочные разъяснения. В своих портретах, например, он начал радикально отходить от традиционного колоризма еще до приезда в Арль. Вот как он сам это объясняет:
«Я хочу написать портрет друга, художника, пребывающего в мечтах, который работает так, как поет соловей, в чем и заключается его суть. Этот человек будет белокурым. Мне хотелось бы передать в живописи все свое удивление, всю любовь, которую я к нему питаю. Значит, я сначала напишу его с такой точностью, как только смогу.
Однако после этого картина еще не готова. Чтобы закончить ее, я становлюсь произвольным колористом. Преувеличиваю белокурость волос. Дохожу до оранжевых тонов, до хрома, до светло-лимонного цвета.
Позади головы, на месте обычной стены обычной комнаты пишу бесконечность. Делаю фон богатейшего синего цвета, самого сильного, какой только могу получить. Таким образом, белокурая светящаяся голова на фоне интенсивного синего производит мистическое впечатление, как звезда в глубокой лазури».
Упоминая о только что завершенном портрете крестьянина, Винсент продолжает: «В портрете крестьянина я действовал таким же образом, но в этом случае я не собирался создавать мистическое впечатление бледного светила в бесконечности. Вместо этого я представил человека, которого должен нарисовать, изнывающего в разгар жатвы, как в раскаленной печи, под лучами полуденного солнца. Отсюда оранжевые, как от огня, блики. Отсюда тона старинного золота, блистающие в темноте. Да, дорогой мой брат ... а люди в этом, по-видимому, не увидят ничего, кроме карикатуры».

Цвета Винсента выплеснулись не только в портретах. Ими переливаются и натюрморты, и пейзажи Арля. И это не было лишь несколько картин. В 1888 году он создал огромное количество произведений. В период между приездом Ван Гога в феврале и его госпитализацией после нервного срыва в декабре он сделал по меньшей мере 90 рисунков и написал 100 живописных полотен, среди которых многие теперь всемирно известны: «Подъемный мост», «Старый крестьянин», «Подсолнухи», «Зуав», «Звездная ночь на Роне», «Рыбачьи лодки на берегу в Сен-Мари», «Арлезианка».
Его творческая продуктивность просто приводила в замешательство. Винсент чувствовал себя обязанным оправдаться перед Тео, который получал холсты, доставляемые товарным поездом в Париж, и, судя по всему, как профессионал критически отзывался по поводу его торопливости в работе. Винсент защищался, ссылаясь на скорость Клода Моне, который недавно написал десять полотен за четыре месяца: «Быстрая работа не значить менее серьезная работа, все зависит от уверенности в себе и опыта. Точно так же Жюль Герар, охотник на львов, пишет в своей книге, что молодые львы с трудом убивают лошадь или быка, зато старые львы убивают одним точным ударом лапы или мгновенно загрызают свою жертву, и что они удивительно уверены в себе».