Пейзаж с кипарисом и звездой, 1890
Неудачник - Миссия в искусстве - Паломничество в Париж - Друзья и влияния - Южное солнце Арля - Гоген в раю - Искусство, рожденное отчаянием - Последняя вспышка гения

	Церковь в Овере, 1890
	"Мир Ван Гога" 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50

В начале 1890 года, перед тем как покинуть сумасшедший дом в Сен-Реми, Винсент получил две новости, которые воодушевили бы любого художника. В авангардном журнале «Меркюр де Франс» появилась первая статья, когда-либо написанная о нем, а вскоре после этого ему сообщили, что одна из его картин была продана на выставке в Брюсселе - на первой и единственной распродаже, в которой он участвовал.
Статья, написанная блестящим молодым критиком по имени Альбер Орье, была полна похвал. Орье излагал их в экстравагантном стиле, но он внимательно изучил картины Винсента в квартире Тео и в лавке папаши Танги и сделал ряд глубоких наблюдений. «Что характеризует все эти работы, - писал Орье, - это чрезмерность, чрезмерность во всем: в силе, в нервности, в яростной выразительности... в упрощении форм, зачастую чрезвычайно смелом, в бесстрашной попытке в упор взглянуть на солнце... Он проявляет себя как великан, мужественный, дерзновенный, очень часто грубый, а иногда бесхитростно деликатный... Это некий хмельной гигант, способный скорее сдвинуть горы, чем создавать безделушки, кипучий ум, который беспрепятственно обрушивает свою лаву во все ущелья искусства, ужасный, сумасшедший гений, часто возвышенный, иногда гротескный, иногда на грани патологии... Его цвет неизменно ослепителен. Он, насколько я знаю, единственный художник, который воспринимает колористику вещей с такой напряженностью».
Винсент был огорчен статьей, хотя не по той причине, которую можно было предположить. Он не возражал против «сумасшедшего» или «патологии», но чувствовал, что Орье чересчур захваливает его. Хотя он поблагодарил молодого критика и предложил ему в качестве подарка картину с кипарисами, но при этом настаивал, что его собственная роль в искусстве была «весьма второстепенной». Работы других, говорил Винсент, имели большее значение - Гогена, например. Немного позднее он умолял Тео: «Пожалуйста, попроси господина Орье больше не писать статей о моей живописи... это причиняет мне боль, большую, чем он может себе представить».
Единственная распродажа картин с участием Винсента состоялась в Брюсселе благодаря существовавшему в этом городе объединению 20 художников и писателей - Группы Двадцати, которая затратила большие усилия, чтобы собрать для выставки лучшие полотна современных живописцев. Один из организаторов этой выставки, состоявшейся в 1890 году, видел работы Винсента в Париже и через Тео попросил несколько картин. Было послано шесть полотен, включая «Красные виноградники», которые и были проданы. Уровень выставки можно оценить по списку художников, которые принимали в ней участие. Среди них: Редон, Лотрек, Ренуар и Сезанн. Покупательницей картины Винсента была бельгийка Анна Бок, сама художница. И хотя за картину было заплачено всего 80 долларов, качество экспозиции и вкус покупательницы были на высоте. Продажа казалась хорошим предзнаменованием.
Большинство участников Двадцатки одобрили работы Винсента или же дипломатично промолчали, за исключением одного члена группы. Анри де Гру, художник, писавший на религиозные темы, злобно отказался поместить свои работы в одном зале с «чудовищной «Вазой с подсолнухами». На банкете в честь открытия выставки Де Гру оскорбил отсутствующего Ван Гога, назвав его «невеждой и шарлатаном», чго так обидело Тулуз-Лотрека, потомка крестоносцев, что он вызвал Де Гру на дуэль. Поединок мог бы быть захватывающим, поскольку Де Гру едва ли был выше ростом, чем Лотрек, и, вероятно, ему было бы трудно справиться с разъяренным «маленьким кузнецом в пенсне». Однако, вмешались другие художники, и кровь не пролилась. На следующий день Де Гру была предоставлена возможность выйти из Двадцатки.
Сообщение о продаже его картины, пришедшее вскоре после новости о журнальной статье, судя по всему, оказало катастрофическое воздействие на Винсента в Сен-Реми. Почти сразу же он пережил еще один приступ, от которого не мог оправиться в течение нескольких недель. Позднее он написал матери и сестре: «Как только я узнал, что моя работа имела некоторый успех, и прочитал эту самую статью, я сразу же испугался, что буду за это наказан, вот как бывает в жизни художника: успех - это чуть ли не самое худшее, что может случиться». Его реакция на похвалы осталась такой же, как в детстве, когда он разорвал свои рисунки в клочья после того, как родители хорошо отозвались о них.
Как только он достаточно окреп для путешествия - 16 мая 1890 года - Винсент сел на ночной поезд, отправлявшийся из южной Франции в Париж. К большому беспокойству Тео, он настоял на том, чтобы ехать одному, но доехал без каких бы то ни было происшествий. Именно тогда жена Тео увидела его впервые. «Я ожидала увидеть больного человека, - писала она, - но передо мной был крепко сбитый, широкоплечий мужчина, с веселым выражением лица, во всем облике которого чувствовалось упорство». У нее создалось впечатление, что Винсент был здоровее, чем Тео, который страдал от хронической болезни почек и часто сильно нервничал из-за разногласий со своими удручающе прижимистыми хозяевами. Она продолжала: «Потом Тео повел его в комнату, где стояла колыбель нашего маленького мальчика... Молча братья смотрели на спокойно спящего малыша - у обоих стояли слезы в глазах. Затем Винсент с улыбкой повернулся ко мне и сказал, указывая на просто вышитое покрывало: «Не слишком уж покрывай его кружевами, сестренка».