Роберт Уоллэйс. "Мир Ван Гога". Повествование о художнике
Часть пятая. Южное солнце Арля
В следующем письме он говорит о естественных подъемах и спадах в творчестве. «Имей в виду, что все будут говорить, будто я работаю слишком быстро. Не верь ни одному слову из этого. Разве нами движут не эмоции, не искренность наших чувств к природе? И если эмоции иногда так сильны, что ты работаешь, сам того не замечая, когда мазки ложатся последовательно и отчетливо, как слова в разговоре или письме, тогда следует вспомнить, что так бывает не всегда, и что через некоторое время наступят трудные дни, лишенные вдохновения. Поэтому надо ковать железо, пока горячо, подкладывая болванки на наковальню».
Количество и качество работ Винсента просто удивительны, но впечатляют еще больше, если принять во внимание условия, в которых он работал. В одном из своих первых писем из Арля он сообщал: «Я совершил несколько прогулок по окрестностям, но абсолютно невозможно что-либо делать при таком ветре. Небо - насыщенно-синее с огромным ярким солнцем, от которого растаял почти весь снег, но ветер такой холодный и сухой, что я весь покрываюсь гусиной кожей», ^го была его первая встреча с мистралем, буйным, иногда ужасной силы ветром, который дует в южном направлении с долины Роны к Средиземному морю. Позже он написал об этой долине: «Как бы я ее нарисовал, если бы не этот проклятый ветер. Он сводит здесь с ума, где бы ты ни установил свой мольберт. И главным образом именно поэтому живописные этюды не столь закончены, как рисунки; холст постоянно трясется».
Он врывал в землю колышки и привязывал к ним ножки мольберта; иногда он был вынужден класть холст на землю и писать, стоя на коленях. В конце концов, он стал считать ветер своим врагом, который сокрушил его, и с грустью говорил о том, что мог бы сделать, если бы позволил мистраль.
Его здоровье, как всегда, вызывало опасения. После приезда в Арль в состоянии, близком к срыву, он быстро оправился, но вскоре начал работать с самоубийственной скоростью, называя себя «рисовальным мотором». Преследуемый мыслями о своем долге Тео, он писал: «Сегодня снова с семи утра до шести вечера я работал без передышки, лишь один раз отойдя на пару шагов, чтобы перекусить ... Я не думаю об усталости, я напишу еще одну картину сегодня ночью и доведу ее до конца». Однажды в течение трех недель он питался только хлебом, молоком и яйцами, и тем не менее сообщал: «Я работаю даже в полдень на самом солнцепеке среди пшеничных полей, где совсем нет тени, и наслаждаюсь всем этим, как цикада». Иногда Винсент упоминал о том, что понимает, как он близок к срыву, но не жаловался.
Он даже начал, с неосознанной иронией давать советы Тео, который недавно заболел: «Ложись спать очень рано, потому что тебе нужен хороший сон, что же касается еды, то употребляй побольше свежих овощей; совсем исключи плохое вино и вообще плохой алкоголь. И поменьше женщин, - побольше терпения».
Жители Арля, хотя он писал о них с теплотой, не отвечали на его любовь взаимностью. Его внешность и привычки пугали их. Когда он приехал в город, он дошел с железнодорожного вокзала до ближайшего маленького отеля и был довольно неохотно принят его владельцем. Скоро начались ссоры - Винсента обвинили в том, что он со всем своим снаряжением занимает больше места, чем другие жильцы, и поэтому должен платить больше. (В конечном итоге он был вынужден пойти к мировому судье, чтобы получить обратно некоторые из своих вещей, которые конфисковал хозяин гостиницы). Когда он выходил на улицу, чтобы работать, «всегда очень грязный, топорщащийся, как дикобраз, поскольку был нагружен мольбертом, муштабелем, холстами и прочими принадлежностями», он не выглядел украшением города.
Но что еще хуже, он был одержим рисованием звезд; его можно было увидеть работающим ночью - когда не дул мистраль - со шляпой, утыканной горящими свечами для освещения.
Поначалу Винсента терпели, и ему удалось убедить нескольких арлезианских горожан и крестьян позировать для него, хотя он видел их разочарование, когда они «не обнаруживали на холсте ничего, кроме краски». Среди тех, кто желал обрести с его помощью бессмертие, только один, местный почтальон Жозеф Рулен, стал его близким другом. Рулен не только сам позировал ему шесть раз, но предложил в качестве моделей всю свою семью: жену, двух маленьких сыновей и новорожденную дочь.
Винсент также завязал знакомство с П.Милье, лейтенантом зуавов в красочной униформе, который был в отпуске в Арле после участия в боевых действиях в Индокитае. Портрет Милье очень широко известен; меньше известно то, что художник и модель говорили друг о друге. Лейтенант Милье взял у Винсента несколько уроков рисования и позже вспоминал, что художник был «странным парнем, импульсивным, как человек, проживший долгое время под палящим солнцем пустыни... Когда он знал, чего хочет, что случалось далеко не каждый день, то был очаровательным компаньоном. Мы часто совершали чудесные прогулки по окрестностям Арля, и оба делали там много этюдов. Иногда он устанавливал мольберт и начинал мазать красками. Вот тут уж ничего хорошего не получалось. Этот парень имел огромный вкус и талант к рисованию, но как только брался за кисть, становился ненормальным.
Он писал слишком размашисто, не обращал внимания на детали, предварительно не делал рисунка... Он заменял рисунок красками».
Винсент тоскливо жаловался, что лейтенант вел распутный образ жизни, что делало его ненадежной моделью. «Он позирует плохо, а может, я сам тому виной, чему я, однако, не верю, поскольку мне необходимы наброски с него. Он очень привлекательный парень, очень легкий в общении и беспечный в поведении, а это чертовски подходит мне для портрета любовника... Он зря времени не тратит и считает, что должен устроить нежное прощанье со всеми шлюхами и проститутками Арля перед тем, как вернуться в свой гарнизон. Я не возражаю против этого, но мне не нравится, что он нервно подергивает ногами, когда позирует. Он хороший парень, но ему только двадцать пять, черт бы его побрал».
« назад далее »
|
Новости
Биография
